Читать транскрипт выпуска

В этом выпуске Кира Черниковски выясняет у Надежды Иванчиков, сертифицированного homeschool facilitator, все нюансы концепции домашнего обучения.

В подкасте обсуждаются темы:

• • Плюсы и минусы обучения на дому
  • Государственная поддержка хоумскулинга
  • Финансовый аспект вопроса
  • Академическая успеваемость
  • Влияние на семейные отношения и развитие личности ребёнка
  • Special needs kids и домашнее обучение

Nadia Ivanchikov

Ресурсы, упомянутые в подкасте:

• EducationUnlimited.ca
• Dandelionrenewables.com
• Домашнее Образование по-русски в Канаде и Америке. Private group.
• Alberta Homeschooling Association

MoneyInside.ca – ваш подкаст о деньгах, экономике и личных финансах.
MoneyInside в iTunes
MoneyInside в YouTube

Оставить свои комментарии или задать вопросы вы всегда можете под этим выпуском или в группе «Финансы с Артемом» в MeWe — https://mewe.com/join/canfinanceinrussian

Книга “Inside Banking” — все вопросы и ответы о канадских финансах простым языком. Купить

Спасибо, что слушаете MoneyInside. Успехов в деньгах!

Транскрипт выпуска

Homeschooling – что это и как это ударит по вашему карману

Homeschooling facilitator

– Сегодня у нас в гостях Надежда Иванчикова, и мы говорим о животрепещущей теме хоумскулинга. Оказывается, настоящее обучение на дому совсем не похоже на то, что происходит в наших домах последние месяцы. Кстати, MoneyInside уже делал похожий подкаст – номер 64 – на эту тему. И сейчас у многих родителей встал острый вопрос: как отправлять детей в школу в скором будущем? И по этой причине мы решили расширить тему и ответить на некоторые финансовые вопросы, связанные с этой темой. Надя, привет, расскажи, пожалуйста, вкратце чем ты занимаешься. Когда мы разговаривали в прошлый раз, для меня стала полнейшим открытием сфера твоей деятельности!

– Я работаю как homeschooling facilitator. Это должность, которая существует только в Альберте, насколько я понимаю, что-то похожее есть в British Columbia и Saskatchewan. Мы приехали в Канаду 2000 году, и в 2008 году своего старшего сына из школы забрали. Не потому забрали, что ему там было плохо, а потому что мы видели, что можно делать то же самое по-другому. И нам так больше нравилось. А когда мы его забрали из школы, уже тогда стали видеть, какие моменты нам должны были не нравиться, пока он был в школе, но мы этого не замечали. И вот с 2008 года мы всех своих четырех детей обучаем дома. То, что мы практикуем, здесь принято называть словом unschooling. Я могу потом подробнее рассказать, что это значит. И с 2010 года я стала работать как facilitator. Это значит, что я такой человек, который между государством и семьей. Родители дома обучают своих детей, а государство хочет знать, что, во-первых, родители их не обижают, а, во-вторых, что дети чему-то учатся и выполняют требования государства. Поэтому два раза в год я прихожу домой и разговариваю с родителями и детьми, чтобы просто убедиться, что они выполняют требования государства, и чтобы помочь родителям понять, как устроена система, помочь советом, какие программы использовать или не использовать, как это лучше сделать и так далее. Вот в этом моя работа.

– Потрясающе! Получается, в некоторых провинциях Канады хоумскулинг –это достаточно обычная практика, и есть такая профессия – homeschooling facilitator. Пожалуйста, расскажи, как ты до этого дошла и кто тебя взял на эту работу? Ты находишься в Эдмонтоне, да?

– Да, я нахожусь в Эдмонтоне, Альберта. Сказать, как я до этого дошла, очень трудно. Я разговаривала со всеми интересующимися, а таких людей обычно сто процентов, как только они узнают, что мы забрали детей из школы. И я все равно всем объясняла, что такое хоумскулинг. И когда выяснилось, что мне еще за это могут приплачивать, то выбор был очень простой. Делаешь то, что ты и так уже делаешь, и тебе еще немножечко платят. Чтобы стать таким facilitator, нужно иметь лицензию учителя, что немного counter-intuitive – нелогично. Сначала нас долго учат, как учить в школе, чтобы мы смогли получить эту лицензию учителя. Потом нам нужно очень быстро переучиваться, как этого не делать, потому что дома все совсем не так.

– Очень интересно, а скажи, пожалуйста, для чего государству это нужно?

– Государству, на самом деле, это невыгодно, потому что школа – это институт индоктринации. Когда мы отправляем детей в школу, школа выполняет социальный заказ правительства, чему надо учить. Мы это, кстати, хорошо наблюдаем в последнее время, когда каждое следующее правительство пытается переписать всю школьную программу. Сейчас мы говорили про это, нет, теперь будем говорить про это. Дома мы не страдаем от этого совершенно: мне не важно, что правительство считает важным учить школе. Я могу обратить на это внимание, но могу выбрать и не следовать этой программе. Поэтому сказать, что правительству это сильно выгодно, нельзя. С другой стороны, то, что мы не посылаем своих детей в школу, мы экономим бешеные деньги на том, что правительство не тратит их на наших детей. Мы нашли какую-то статистику: в 2011 году на студентов в среднем тратилось где-то 11–12 тысяч в год по Канаде. И при том, что эти деньги не тратились бы на детей, которые идут в школу, можно представить, какая это экономия для государства. Но в Альберте ввели regulations, при которых правительство хочет знать, что дети действительно что-то учат и что детей не обижают. И с моей профессиональной точки зрения, вот эта вторая часть, что детей не обижают, гораздо более важная, потому что семьи принимают решение забрать детей из школы по разным внутренним представлениям. И кто-то делает это ради того, чтобы детям было лучше, подавляющее большинство заботится о детях. Потому что нужно сделать определенные sacrifice, чтобы забрать детей из школы. Но все равно бывают ситуации, в которых родителям просто все равно. И вот отследить таких детей, которых дома обижают, не кормят и так далее, – вот для этого мы и нужны. Мы приходим домой и смотрим. В идеальной ситуации, когда родители заботятся и хотят сделать для своих детей лучше, мы можем помочь им советом, опытом и так далее. И мы отчитываемся государству, что все себя хорошо ведут, дети учатся, и все хорошо. Но иногда приходишь в семью и думаешь: может быть, этому ребенку лучше было бы где-то в другом месте… Я не могу сказать, что у меня такое часто случается, но иногда такая мысль проскакивает.

Мама остается сидеть дома с детьми

– В финансовом и моральном аспекте какой выбор должны семьи сделать, чтобы забрать ребенка из школы и обучать его на дому?

– Чтобы забрать или не послать ребенка в школу, нужно иметь кого-то, кто будет этим ребенком дома заниматься. И так как у нас школа выполняет функцию, прежде всего, babysitting facility, и уже потом это образовательный институт, то для многих родителей вопрос стоит именно так: если мы выбираем обучать своих детей дома, это значит, что один из нас либо будет не работать вообще, либо мы будем работать по нестандартной схеме. Например, в нашей семье сейчас мы оба работаем, и я, и мой муж, но я работаю в сфере того же самого домашнего образования, поэтому мне это легче организовать. У моего мужа свой бизнес, поэтому у него тоже расписание, которое мы можем тоже немножечко варьировать. Я знаю семьи, в которых, например, один родитель работает три дня в неделю, другой работает четыре дня в неделю. Есть семьи, в которых кто-то работает до обеда, кто-то работает после обеда, кто-то работает нормально, кто-то работает по ночам. Чаще всего выбор делается такой: мама остается сидеть дома с детьми. И я понимаю, что они не все семьи могут себе это позволить. С другой стороны, когда это происходит, возникают новые аспекты, которые мы раньше не замечали, и мы можем экономить еще на многих вещах. Не работая, мы, во-первых, не тратим деньги на то, что нужно, чтобы работать. И не надо покупать себе новые туфли на высоком каблуке, приличную одежду и так далее. Я никуда не езжу на машине туда-обратно каждый день. И вся эта экономия, которую мы все представляем себе довольно хорошо, что мы не тратим: на ланч и на вещи, связанные с работой. Плюс мы то же самое экономим на детях, потому что нам не надо покупать детям вторую запасную пару обуви для школы или модную одежду, потому что все в классе так ходят. Вообще наши дети, в основном, ходят в пижамах, если честно. Две пижамы ­– и зима обеспечена. Зимние сапоги и сандалии, все. Пока они маленькие, потом это становится труднее. Мы тоже экономим деньги на том, что мы кушаем дома. Есть, действительно, какие-то жертвы. Но при том, что мы не зарабатываем, на эти же жертвы можно посмотреть по-другому и представить себе их как выгоды. Потому что, когда мама сидит дома, мы экономим на том, что мы не нанимаем уборщицу, мы сами себе готовим. И психическое, и физическое здоровье детей, конечно же, тоже от этого улучшается, поэтому многие вещи по-другому совершенно выглядят.

Никто нам не платит

– А скажи, пожалуйста, я слышала, что в некоторых провинциях, наверное, в Альберте, государство еще и доплачивает?

– Есть такое понятие: финансирование для домашнего образования. В Альберте это наиболее яркий случай. Я смотрела специально, когда готовилась, что в таких провинциях, как Саскачеван, Альберта, БиСи и северных провинциях, есть финансирование, а в провинциях, начиная с Манитобы и дальше на восток, этого нет. В большинстве провинций Канады ты просто говоришь, что забираешь своего ребенка домой, и тебя правительство оставляет в покое. Ты должен какие-то минимальные бумажки предоставить, что действительно ребенок что-то учит. Никто тебе не предлагает никаких денег и не дает никаких дипломов. В Альберте, БиСи и Саскачеване это можно обойти, и все равно можно получить диплом, если хочется, даже занимаясь дома, и правительство дает финансовую поддержку. Я сейчас буду рассказывать про Альберту, потому что это то место, где я работаю. Про остальные провинции можно будет потом отдельно посмотреть. Для детей, которые занимаются по своей программе, есть два направления домашнего образования, одно из которых это действительно домашнее образование – то, что мы знаем как хоумскулинг. Родители берут на себя полную ответственность за то, чему они учат детей, то есть полная свобода и полная ответственность. В этой ситуации в Альберте государство дает 850 долларов на ребенка в год, которые можно потратить на материалы, на учебники, на какие-то занятия, курсы и так далее. Сначала мы эти деньги тратим, потом нам их возвращают. Никто нам не платит за то, что мы сидим дома и учим своих детей. Это было бы здорово! Если человек делает программу такую же, как в школе, это второй вариант. То есть, мы можем забрать ребенка из школы, и это называется либо distance learning, либо distributed learning. Термин, которым мы пользуемся, это school at home. Мы делаем все то же самое, что они делают в школе, но делаем это дома. В таком случае школа получает все те же самые 13-14 тысяч в год на ребенка. Родителям эти деньги не полагаются, потому что школа обеспечивает полностью весь процесс. Если мы выбираем модель school at home, то школа нам дает материалы, дает свои временные ожидания: в этом классе, в это время мы должны сделать вот столько, заполнить столько-то страничек, прочитать столько-то учебников, сдать какой-то тест и так далее. Если мы это делаем, то что называется parent directed, когда родители выбирают, то в этом случае мы сами покупаем эти учебники. И вот на это именно нам и дают эти деньги, то есть я могу заказать любой учебник, который я хочу, он может быть на русском, китайском языке, из Америки, из Канады. Главное, чтобы ребенок чему-то учился, и мы видели его прогресс. Существует документ, который описывает, чему ребенок должен научиться к концу двенадцатого года здесь, в Альберте. И не научить ребенка этим вещам можно только, если с ним не разговариваешь, держишь его в коробке и кормишь его через дырочку. Но для того, чтобы в конце двенадцатого года не научиться читать, писать и представлять, как политически устроена Канада, какие-то банальные вещи, действительно нужно ребенком просто совсем не заниматься. Все остальное – это сверху, поэтому мы можем выбрать любые учебники, выбрать, с какой скоростью, в каком направлении мы занимаемся, какие материалы для нас работают. Кому-то нужны учебники, кому-то наоборот нужно строить руками, кто-то всю математику выучил, потому что лего занимался, а кто-то сидит и университетскую программу в 6 лет проходит. Кому что подходит.

– Чтобы подытожить: есть два направления хоумскулинга. Одно направление – это делать ровно то же, что делают в школе и соответственно школьным ожиданиям, просто делать это дома и за свои деньги. И второе направление – полностью взять ответственность за составление программы на себя, зарегистрироваться как хоумскулер и получать какие-то деньги от государства в некоторых провинциях, но далеко не во всех. Примерно так?

– Не совсем, потому что, когда мы делаем то, что школа нам говорит, то мы это не делаем за свой счет. За это платит государство. Оно оплачивает нам того учителя, который будет нам говорить, что делать дома, и материалы, которые этот учитель нам предоставил. А когда мы делаем это совершенно самостоятельно, тогда мы действительно делаем это за свои деньги, но государство нам эти деньги возвращает в размере до 850 долларов в год на одного ребенка.

Happy in their own skin

– Попробуй, пожалуйста, убедить меня и наших слушателей, что же наиболее позитивного в хоумскулинге. Как твоя деятельность повлияла на вашу семью в плане общения, в плане дружбы, развития, индивидуализации?

– Все, что ты сказала, на все это повлияло и очень положительно. Во-первых, у нас очень много времени, которое мы проводим вместе с детьми. И вы сейчас тоже все проводите много времени вместе со своими детьми, но так как вам нужно работать и нужно делать то, что школа вам велела, то для вас это скорее нагрузка, чем радость. Когда мы выбираем свой путь, то я могу решать, мы сейчас будем заниматься математикой или на улице хорошая погода, и мы пойдем по лужам топать. Или мы сейчас будем играть в настольные игры и всю математику заодно повторим, пока будем считать очки и так далее. У нас появилась возможность общаться с детьми, не заставляя их делать то, что непонятно зачем и кому нужно. Наше общение с детьми сводится к тому, что мы договариваемся. У меня нет необходимости бить их по голове, чтобы они сделали что-то, что сказала другая тетя. У меня есть необходимость иногда их пинать, чтобы они вообще что-то сделали, как у любого родителя, но если я наталкиваюсь на стену сопротивления, у меня есть возможность сделать шаг назад и подумать, почему, что можно изменить, как я могу предложить ту же самую активность по-другому. Но в большинстве случаев дети учатся тому, что им интересно. Когда мы учим то, что нам интересно и нам важно, нас не надо заставлять. И наши дети точно так же учатся. Если моему ребенку интересны компьютеры, и он хочет собирать компьютеры, то моя задача как родителя – помочь ему найти детали, чтобы эти компьютеры собирать, а не мешать ему и говорить, что сейчас ты будешь делать математику, а компьютеры будем собирать, когда вырастешь.

– Тогда получается, что они вырастают личностями, которые знают, чего они хотят, что им нравится, и потом могут сделать свой жизненный выбор более осознанно.

– Получается так. И опять возвращаемся к теории государства: это полезно или вредно? Можно предположить, что не очень полезно, потому что когда у нас большое количество свободомыслящих, знающих, что они хотят, людей, то ими тяжело управлять. Но наши дети, я имею в виду детей, которых я видела, не только моих, но и детей из общины хоумскулеров, вырастают независимыми, как принято здесь говорить, happy in their own skin. Они знают, что им интересно, как этого добиться в большинстве случаев. Или наша работа как родителей – помочь им это понять. И у них хорошее представление о том, что интересно для меня, и куда я хочу с этим идти. Поэтому они делают далеко не всегда однозначные и оправданные обществом выборы. Далеко не все эти дети хотят стать врачами и юристами, потому что они понимают, что с этим идет вместе. Это не просто, потому что я могу, поэтому я пойду. Они сами к этому приходят довольно быстро, что у меня есть какие-то вещи, которые мне интересны, и я бы хотел заниматься этими вещами.

– Есть какая-то статистика по поводу эффективности обучения на дому?

– Если дети делают school at home, то у них абсолютно все то же самое, что у других детей. Ты точно также сдаешь те же самые экзамены, ты получаешь оценки. Вообще это ничем не отличается кроме того, что дети занимаются дома под присмотром родителей. И обычно родители, которые это делают, говорят, что у них на это уходит меньше времени, чем у детей школе. За 1-3 часа максимум можно сделать все, что от них хотят, и не тратить 6 часов в школе, а потом жить и заниматься другими делами. Когда мы все делаем совершенно самостоятельно, мы заканчиваем школу вообще без диплома. Но при этом всегда есть возможность, например, до старшей школы жить самостоятельно, а потом начать делать то, что делают в старшей школе, чтобы получить школьный диплом. Или сдать школьный экзамен и все равно получить этот диплом, если он кому-то нужен. Мой старший сын диплом не получал, и у него не было больших проблем поступить в университет, который он выбрал. Выбирал он по своим понятиям: он не хотел большой, шумный, ему это не нравится. Ему нужен был маленький private университет. Он пришел туда со своим аттестатом, который мы ему написали как родители, а наша частная школа, которая нас наблюдает, нам подтвердила, что вот это сделано. Наш facilitator поставил под этим свою подпись. Сын пришел туда без оценок, но с описанием того, что он делал. Он поступал на computer science, и основные его сильные позиции в этом документе как раз были про то, что он с двенадцати лет строил компьютеры. Он сходил в 16 лет получил диплом, что он computer technician, проработал два года в соседнем бизнесе, который занимается ремонтом компьютеров и так далее. Это не оценка, но это жизненный опыт, который показывает, что на computer science этому ребенку надо. Может быть, если бы он пошел на музыку поступать, все было бы совсем не так хорошо. Но так как это не случайный выбор, то его жизненный опыт как раз подкреплял его претензию учиться в этом учебном заведении. Его попросили сдать их вступительный экзамен. Он сдал этот экзамен и замечательно сейчас учится. Я таких детей знаю очень много, которые после домашнего образования шли и поступали в университет. И очень интересно, что далеко не все наши дети делают это прямо сразу. Мой ребенок поступил в 19 лет. В 16 лет он понятия не имел, что он хочет делать. В 18 он тоже понятия не имел, что он хочет делать. В 19 он созрел. И нет этого культурного давления: окончил школу, значит, должен идти в университет. Мы идем в университет, потому что нам он зачем-то нужен, это шаг к достижению более высокой цели. Это не самоцель – вот пойду в университет и все. Очень часто они начинают работать в 14-16 лет, начинают подрабатывать. И базируясь на своем опыте, пока все сидели в школе и думали, кем бы они могли стать, здесь есть возможность перепробовать несколько вариантов. Пошел, в магазине поработал, понял, что это не вариант. Мой ребенок, например, в 12 лет хотел стать пекарем. У него была такая идея, что он вырастет и откроет свою пекарню. И в 12 лет мы его пристроили помощником пекаря в соседнюю пекарню. Он там два месяца поработал и сказал: – Я точно знаю, что это не то, что я хочу делать. Потом у него были еще идеи, каждый раз он пробовал и говорил: нет, кажется, это не то. Он даже  получил этот диплом computer technician, что может ремонтировать компьютеры. Год там отработал, сказал, это было классно, но пора двигаться дальше. Вот так мы пришли к идее, что ему университет не помешал бы.

Наши дети дома не сидят

– Скажи, пожалуйста, в социальном аспекте какие негативные стороны? Ведь дети сидят дома, не ходят каждый день в класс, где 20-30 детей и дети с продлёнки. Как с социальной точки зрения они развиваются?

– Наши дети дома не сидят. Я очень люблю шутить, когда меня спрашивают, что такое хоумскулинг: – We’re never home and we don’t do school. Мы всегда где-то. В Эдмонтоне, как ни в каком другом месте, совершенно безумное количество хоумскулеров сейчас. И в связи с этим, все время так: то мы в парке, то мы на занятии, то у нас такой класс, то у нас такой event, то мы в музей бежим, то мы с подружками играем. В общем, сказать, что нам одиноко, ну совсем никак нельзя. С другой стороны, когда мы посылаем ребенка в школу, а там эти 30 детей, то мы знаем, что, по-крайней мере, у нашего ребенка есть хоть и ограниченный тридцатью детьми, но выбор, с кем подружиться. Если мы живем особенно далеко от города, то для этого нужно вкладывать определенные усилия, чтобы ребенка вывезти куда-то. Мне это не трудно, это мой стиль жизни, я все время хожу куда-то, на какие-то занятия, на events. Мы в парке очень любим собираться раз в неделю. Мои дети уже знают, что в понедельник мы идем в парк, и там будут другие дети. И они все время могут быть разные: кто-то приехал, кто-то не приехал, новая семья пришла, старые друзья есть, с которым они договариваются. Но это усилия с моей стороны, это не происходит само по себе. С другой стороны, если посмотреть на то, что мы делаем, наши дети общаются не только с другими детьми и, главное, что они общаются не только с детьми своего же возраста. Они общаются с детьми всех разных возрастов и общаются со взрослыми очень много. В моей семье четверо детей. Когда начался карантин, оказалось, что, в общем-то, даже без того, что мы можем видеть других детей, нам есть чем заняться дома. Мы даже можем приятно проводить время внутри своей семьи. Но, конечно же, все скучали по друзьям, как и у всех нормальных людей. Но нам не было скучно. Мы ходили гулять, мы играли в игры. У нас отношения уже существуют между детьми, даже несмотря на то, что они разных возрастов, и отношения со взрослыми, потому что мы проводим с ними довольно большое количество времени. Плюс у нас есть вот эти друзья наши, у которых тоже есть мамы и папы, у которых есть свой опыт. И если, например, моему ребенку было интересно про политику, а я совершенно никогда не интересовалась политикой, то у меня есть друг, вот такой же хоумскульный папа, который преподает политику в университете. Ну и быстренько собрались, организовали группу и давай ему вопросы задавать. И вот таких моментов общения у наших детей очень много. Мне очень нравится, когда мы приходим в магазин, и продавщица на кассе обязательно должна спросить у меня, особенно если дети маленькие: ­– А ты почему не в школе? У меня дочка, когда была маленькая, звонким голосом говорила: – А я сейчас в школе, я сейчас учусь, я сейчас посмотрела, сколько стоит, и сдачу посчитала.

– Это отличный пример! Прошлый подкаст мы записывали с Викой Прудей и говорили о финансовом образовании наших детей. И Вика рассказала, что лучше, чем реальная жизнь, ничто не обучает детей финансовой грамотности. Именно ходить в магазин, считать, сколько стоят продукты, высчитывать бюджет, сидеть вместе за обеденным столом и рассчитывать этот бюджет. И детей вовлекать в это финансовое планирование. И смотри, ты это делаешь без того, чтобы иметь программу финансового образования. Потрясающий пример!

– Нет, это происходит само собой. Больше скажу, наши дети в двенадцать лет уже начинают зарабатывать и заполнять налоговую декларацию, так что они не только бюджет рассчитывают, у них есть реальные деньги, которые они сами могут реально потратить или не потратить. Или отложить на будущее. У каждого из них есть saving account, куда они складывают деньги, чтобы потом в университет пойти, когда захочется. И они заполняют свои налоги, они видят, как это реально работает.

Заниматься тем, что интересно

– Скажи, пожалуйста, у тебя есть информация о дотациях на то, что называется special needs kids?

 – C этим обстоит все на школьном уровне не очень хорошо, потому что школы получают деньги дополнительные, если у них зарегистрированы дети со special needs. Домашним детям это не положено, эти деньги оседают в школах. Но все дотации, которые от государства за пределами школы, точно также доступны. Speech therapy, например: гораздо проще получить ее, если ты ходишь в школу, но если не ходишь в школу, то можно пойти в соседний health care center, и там точно так же с тобой должны заниматься. Просто не все родители знают об этом, и надо искать эти пути. В школе хорошо, что это все встроено, вся эта финансовая поддержка. С другой стороны, в школе что плохо: для школы настолько выгодно, чтобы у них были дети закодированные, за которых дают дополнительные деньги, что школы очень часто пихают детей, которые, может быть, могли бы и не быть там. Например, предлагают детей поставить в English as a second language class, потому что за это дают дополнительную финансовую поддержку школе. А ребенку это был нужно? Нет. Просто ребенок потом получает диплом, в котором написано, что он учился не в нормальном классе English, для ребенка это невыгодно, потому что потом приходится в университете доказывать, что ты все-таки нормально учился по-английски и все понимаешь. Но школе это очень выгодно. Но если мы говорим про special needs, давай я уже сразу затрону позитивную сторону этого вопроса. Есть очень большое количество исследований, которые показывают, что дети именно со special needs: аутисты, down syndrome, любые learning disabilities, из дома обучаются лучше. Именно по результатам своего образования, если их потом тестировать, они на более высоком уровне. Школы сейчас в Канаде переводят из класса в класс независимо от того, понял ты или не понял, чему тебя учили. Здесь не оставляют на второй год. Поэтому дети, которые что-то где-то когда-то не поняли, особенно давно, в начальных классах, их будут продолжать перетаскивать из класса в класс. И догнать им становится все труднее и труднее, если ребенок с какими-то серьезными проблемами, которые не позволяют ему понять, и его будут продолжать пинать, это просто ноль. У нас есть дети, которые заканчивают школу с дипломом, что они закончили 12-й класс, которые вообще ничего не понимают. Если это серьезный аутист или down syndrome, то дети выходят с дипломом об окончании 12-го класса, но у них даже нет возможности заботиться о самих себе. Банально приготовить еду, завязать шнурки этим детям не по силам. Когда мы забираем этих детей домой, происходит два очень важных момента, которые влияют на них позитивно. Первое, это нет transition, нет этого перехода от дома к школе. Для большинства детей это очень трудно, даже для здоровых детей. Если посмотреть, мы все реагируем на это: надо собраться, надо выйти из дома. Но для кого-то это совсем тяжело. Для аутистов, для down syndrome это особенно трудно бывает. Если мы убираем этот компонент, то ребенку легче успокоиться, ему не нужно бороться за выживание каждую минуту. Он приходит школу, и он уже не в режиме учебы, а в режиме «как бы мне здесь выжить, пока я не вернусь домой». Поэтому мозг закрывается, и никакого учебного процесса уже не происходит. Убираем это, ребенок остается дома – он себя чувствует в безопасности, ему легче открыться и начать что-то учить. У меня был пример: ребенок, которого забрали из первого класса, он был autistic и был абсолютно не разговаривающий. Когда я пришла к нему первый раз, он закрыл лицо руками, забился в угол, сидел там и трясся все время, пока я находилась в доме, потому что для было просто присутствие чужого человека дома большой нагрузкой. Через два года он рассказывал мне про насекомых такие детали, что профессор в университете мог бы сойти с ума. Потому что этому ребенку дали возможность расслабиться, перестать бороться за выживание. Это первая сторона вопроса, а вторая сторона вопроса – это то, что мы можем помочь ребенку учить то, что ему интересно. На примере этого конкретного мальчика: его интересовали насекомые, его не интересовала математика, музыка. И мама посвятила их жизнь походам в лес, поиску насекомых, они читали книжки, смотрели видео. Через два года этот ребенок рисовал изображения насекомых – их можно вставлять в учебники, насколько они детальные. И он мог объяснить: вот это брюшко, вот это крылышко, антенна, хоботок. Он все это четко понимал. И мы говорим про восьми- или девятилетнего ребенка в этот момент. То есть, две составляющих: одна – это перестать их бить по голове, фигурально, тем, что мы их загоняем в ситуацию, где им приходится бороться за выживание, а вторая – это позволить им заниматься тем, чем им интересно.

– Прекрасный ответ! Я думаю, мы собрали очень много информации для того, чтобы наши слушатели могли еще раз прослушать этот подкаст, подумать, оценить эту новую информацию, принять ее к сведению. И может быть, принять какие-то решения, если не сегодня, то завтра. Решения, которые повлияют позитивно на отношения в семье и, возможно, на успехи в учебе и более взрослой жизни. Отлично, Надя, прекрасный разговор получился. И последний заключительный вопрос: если у кого-то возникают дополнительные вопросы или кто-то хочет посмотреть дополнительную информацию, можно ли тебя как-то найти, к тебе обратиться, поговорить с тобой?

 

– Да, безусловно, проще всего меня найти, наверное, через Facebook https://www.facebook.com/nivanchikov Мне можно всегда послать прямое сообщение, я отвечу. Если вам интересно посмотреть информацию про homeschooling, в Альберте есть замечательная организация – Alberta Homeschooling Association, которая собрала информацию в очень больших количествах на ее веб-сайте http://albertahomeschooling.ca/ И тот homeschool board, в котором я работаю, называется Education Unlimited, наш веб-сайт https://www.educationunlimited.ca/ Там тоже очень много информации и именно информации о parent directed homeschooling. Не та схема, по которой мы работаем, когда нам школа что-то говорит, а как это делать самим, как идти за ребенком, как помогать ребенку добиться самых высоких результатов в том, что ему более всего важно и интересно. И еще у нас есть группа на фейсбуке, которая называется «Домашнее образование в Канаде и Америке», и можно туда тоже обратиться, там много единомышленников.